Сегодня исполняется 300 лет со дня рождения всемирно известного философа Иммануила Канта, который всю свою жизнь прожил в Кенигсберге, но четыре года успел побывать подданным российской империи.
Великий мыслитель был от рождения слаб здоровьем, но сумел путем строгой дисциплины укрепить свое тело и поставил себе задачу: чтобы воплотить все планы, ему нужно 80 лет. Столько и прожил: 1724-1804 гг.
В эти дни выходит множество материалов о жизни Канта. Мы со своей стороны представим точку зрения на эту историческую фигуру другого великого россиянина — Николая Карамзина, автора "Записок русского путешественника", который в ходе своей поездки в Европу считал встречу с Кантом обязательным пунктом.
Кенигсберг в маршруте Карамзина лежал "не по дороге", но он никак не мог миновать столицу Пруссии. Связано это было, конечно же, с именем Иммануила Канта, философа, родоначальника немецкой классической философии.
Молодой Карамзин был хорошо знаком с трудами Канта. Забегая вперед заметим, что после встречи с философом в Кёнигсберге, он сообщает в письме: "Он записал мне титулы двух своих сочинений, которых я не читал: "Kritik der praktischen Vernunft" и "Metaphysik der Sitten"— и сию записку буду хранить как священный памятник."
Как мы видим, остальные, изданные на тот момент труды философа 22-летний Карамзин уже прочел.
Кант четыре года был подданным Российской империи, и говорят, русские офицеры ходили к нему на лекции и почтительно приглашали на обеды. А юный Карамзин, приехав в июне 1789 года в Кенигсберг является к философу без предупреждения, тогда ему было уже 65 лет. Однако сумел найти подход и был принят.
Они общались три часа. Вот как сам Карамзин пишет о встрече с Кантом:
"Вчерась же после обеда был я у славного Канта, глубокомысленного, тонкого метафизика <…> Я не имел к нему писем, но смелость города берет, – и мне отворились двери в кабинет его.
Меня встретил маленький, худенький старичок, отменно белый и нежный. Первые слова мои были: «Я русский дворянин, люблю великих мужей и желаю изъявить мое почтение Канту».
Он тотчас попросил меня сесть, говоря: «Я писал такое, что не может нравиться всем; не многие любят метафизические тонкости».
С полчаса говорили мы о разных вещах: о путешествиях, о Китае, об открытии новых земель. Надобно было удивляться его историческим и географическим знаниям, которые, казалось, могли бы одни загромоздить магазин человеческой памяти (...)
Потом я обратил разговор на природу и нравственность человека; и вот что мог удержать в памяти из его рассуждений:
«Деятельность есть наше определение. Человек не может быть никогда совершенно доволен обладаемым и стремится всегда к приобретениям. Смерть застает нас на пути к чему-нибудь, что мы еще иметь хотим. Дай человеку все, чего желает, но он в ту же минуту почувствует, что это всё не есть всё (...)
Помышляя о тех услаждениях, которые имел я в жизни, не чувствую теперь удовольствия, но, представляя себе те случаи, где действовал сообразно с законом нравственным, начертанным у меня в сердце, радуюсь. Говорю о нравственном законе: назовем его совестию, чувством добра и зла – но они есть. Я солгал, никто не знает лжи моей, но мне стыдно…». –
Почтенный муж! Прости, если в сих строках обезобразил я мысли твои!
(…) Вот вам, друзья мои, краткое описание весьма любопытной для меня беседы, которая продолжалась около трех часов. – Кант говорит скоро, весьма тихо и невразумительно; и потому надлежало мне слушать его с напряжением всех нерв слуха.
Домик у него маленький, и внутри приборов немного. Все просто, кроме… его метафизики."
Накануне юбилея в Калининград - Кёнигсберг из Германии выехала группа немецких ученых, деятелей культуры, чтобы почтить память мыслителя и выступить на конгрессе "Мировое понятие философии", посвящённый его 300-летию, в числе 77 участников из разных стран.
Имя Канта и в наши дни остается магнитом для людей мыслящих, независимо он национальности и места жительства.
Фото: А.Адылов, Н.Тихомирова