Последние новости

Воспоминания блокадницы: если бы не Клавдия Ивановна Шульженко, мы бы не выжили

"Вcё в жизни не просто" - так говорила моя мама, Анна Михайловна Позлоцкая". - Воспоминания своей мамы, пережившей блокаду и эвакуацию записала и опубликовала Елена Айзенберг-Гальперина. Она прислала отрывок из воспоминаний в нашу редакцию к 78 годовщине полного снятия блокады Ленинграда.

 


Позлоцкая Анна Михайловна родилась в Москве 18 июля 1924 года. Потом жила с родителями в Ленинграде. Пережила тяжелые дни блокады. Была в эвакуации. Имеет знак «Житель блокадного Ленинграда». После войны окончила Ленинградский «Учительский институт», преподавала русский язык и литературу.
 

В декабре 1992 г. переехала в Германию. Так решили дети – сын, дочь и внуки. Жила в городе Фрэхене, рядом с Кельном. Умерла в 2011 году.
 

Блокада


... В это лето меня хотели отправить на каникулы в Белоруссию, но в последний момент родители передумали. А родственники Лазаря Григорьевича – Геня, Лиза, Фаня, Сонечка – поехали туда на лето к своим родственникам.

Там все они погибли, там вся территория была оккупирована немцами. Их буквально уничтожили, загнали в газовые камеры.

В какой-то момент пришла телеграмма от Гени, сестры Лазаря Григорьевича: «если можете, спасите нас». Но никто уже ничем помочь не мог. Вообще все пути уже были перекрыты. В Москву я тоже не смогла уехать. Началась блокада Ленинграда...

 

Я была активная комсомолка, и мы с моими подругами Таней Эциной и Диной Эльман добровольно со школой отправились рыть окопы вокруг Ленинграда. В один из дней начался обстрел из дальнобойных орудий. Дело было к ночи, мы как раз собирались спать в палатках. Мы выскочили, полураздетые, и побежали в сторону города.

 

Я бежала босиком, никогда это не забуду. Потом оказалось, что была прислана машина, и руководство школы, все, кто мог - удрали, нас бросили. Но мы все же как-то добрались, изодранные, в жутком состоянии.

Папа нас встречал на каких-то железнодорожных путях. А Таня и Дина – это мои подруги, с которыми мы всю жизнь потом были вместе, все переживали вместе. Дины уже нет в живых. А Таня живет с сыном в Ленинграде, звонит мне иногда сюда, в Германию.
 

Хлеба по карточкам стали выдавать все меньше, дошло до 125 грамм. И если бы не Клавдия Ивановна Шульженко, мы бы, наверное, не выжили. Артисты тогда обслуживали фронт, а жили они в бомбоубежище Дома Красной армии на Литейном проспекте. И Клавдия Ивановна нам там организовала питание.

Мы туда ходили, получали кашу, суп - я, мама, папа и Толя (двоюродный брат, Анатолий Лазаревич Колодкин - в будущем видный дипломат Международного морского права). И еще с собой приносили, всем в квартире помогали. Но все равно все были голодные и измученные.

 

Однажды папа шел по улице, вид у него был совсем изможденный, и вдруг возле него остановилась какая-то машина и какой-то военный вышел и дал ему буханку хлеба. Папа принес домой этот хлеб и разделил между всеми. А Данич (мой дядя) встал на колени и стал целовать ему руки... Но потом Данич все равно умер от голода прямо у себя в комнате. Я открыла дверь, вхожу, а он уже мертвый.
 

Во время бомбежек мы прятались в бомбоубежище с вещами. У мамы начались голодные обмороки. Немцы уже были у черты города. И вот мы получили предписание от комиссии по эвакуации Смольнинского районного совета о том, что мы обязаны выехать из г. Ленинграда на все время войны в порядке эвакуации. Городские власти, видимо, понимали, что евреям не поздоровится в первую очередь.
 

Стали собираться – мама, папа, я, и Толя ехал с нами – он был уже совсем слабенький, я была постарше и как-то покрепче его. Путь наш лежал в Ташкент... И вот по Дороге Жизни, по льду Ладожского озера мы на грузовике доехали до станции Жихаревка, откуда уже шли поезда на Большую Землю.

 

Сколько людей во время этого переезда погибло на наших глазах! Какой-то человек скончался в машине, в которой мы ехали. А из тех, кто добрался до этой станции, многие набрасывались на горячую еду, которую там раздавали, и умирали уже от того, что изголодавшиеся желудки не могли это перенести.                                                 
 

Эвакуация
 

В Ташкент мы добирались через Сибирь, больше двух месяцев ехали в теплушках - в товарных вагонах. Это был ужас! Еды практически не было. У людей был голодный понос. Туалетов не было. Спускались, когда были остановки, тут же около вагонов оправлялись – и обратно. Люди умирали прямо в вагонах.

Толя был совсем слабенький. У мамы опухли ноги, и она вообще не могла вставать. На одной станции к моему папе подошла цыганка, хотела погадать, а потом просто на него посмотрела и сказала: «Ты до места не доедешь». Наверное, такой у него был вид.
 

Каким-то чудом добрались мы до Челябинска. А в Челябинске находился полностью эвакуированный наш ленинградский Кировский завод, который выпускал танки. Заместителем директора Кировского завода был Толин родной дядя, Ефим Григорьевич Колодкин. Он нас встретил, взял Толю к себе, а моих родителей поместил в больницу. Восьмого марта в больнице папа скончался - от истощения. Там в Челябинске его и похоронили. Для меня это была трагедия.
 

Мы двинулись дальше и, после еще долгих мучений, наконец, прибыли в Ташкент. А в Ташкенте нас встречала Тамара Ханум. Это была тогда очень известная артистка. Она со своим ансамблем исполняла песни и танцы народов Советского Союза. До войны она часто приезжала на гастроли в Ленинград, и очень дружила с моей тетей – Адочкой. И вот в память о ней (Ада рано умерла, еще до войны) она взялась нам помогать в Ташкенте. Организовала жилье, все устроила. Да и все, кто только мог, помогали, у нас были блокадные удостоверения.

А я, выдержав всю эту ужасную дорогу довольно стойко, в Ташкенте уже тяжело заболела, долго лежала. Постепенно жизнь там как-то наладилась. Толя окончил школу. Я поступила в Технологический институт, на вечернее, работала и училась.

Потом уже с институтом вернулась в Ленинград. А в Ленинграде уже поступила в педагогический, вернее, это тогда был «Учительский» институт, и стала учителем русского языка и литературы.

 

От автора: Я хочу сама сделать комментарий к своему материалу

 

Мама, живя во Фрэхене, страшно скучала по России. Она часто повторяла, что ей пора возвращаться домой, что ей необходимо выйти на Невский проспект, где она наверняка встретит всех своих друзей и знакомых...

Во Фрэхене в ее квартире собирались все, кто недавно приехал. У нее за длинным низким столом, сидя на диване, выпивали, пели, говорили... на маленькой кухоньке происходили самые задушевные беседы.

У всех маминых гостей было чувство, что это дома, на родине. Она привезла в Германию кусочек России и бережно хранила его.

На памятнике на ее могиле в Кёльне русскими буквами четко написано: Анна Михайловна Позлоцкая - Житель блокадного Ленинграда.

 

На фото: юная Аня Позлоцкая в Ленинграде и она же по прошествии многих лет - в Кёльне (личный архив Е.Айзенберг-Гальпериной)

 

В Киле проходит выставка, посвященная блокаде Ленинграда

В Берлине прошло памятное мероприятие к годовщине снятия блокады Ленинграда и Дню памяти жертв Холокоста

В память жертв Холокоста и блокады Ленинграда проходит Международный общественный форум

 

"Русское поле"

 

Подпишитесь на нашу рассылку, чтобы получать последние обновления

Russkoepole